20 декабря 1904 года в Москве в еврейской семье фармацевта Соломона Нотовича Гинзбурга и его супруги Ревекки Марковны родилась девочка. Родители назвали дочь Евгенией. Судьба уготовила для нее нелегкий путь: арест, тюрьма, война, смерть первого сына. Но сама писательница говорила: «Страдаю – значит, жива», и, выстояв, Евгения Гинзбург явилась уникальным женским голосом ГУЛАГа.
Революционные события 1905 года заставили семью Гинзбургов переехать из Москвы в Казань, где юная Евгения Соломоновна получила образование: окончила школу, а затем Казанский Восточно-педагогический институт по специальности история. Молодая Евгения Гинзбург глубоко прониклась идеями коммунизма и, мечтая приносить пользу Советской стране, начала заниматься педагогической деятельностью. Преподавала и студентам, и работникам заводов, активно участвуя в ликвидации безграмотности. Яркая, черноглазая, смелая, Евгения Гинзбург не могла быть незаметной, но семейное счастье пришло не сразу. Сначала был непродолжительный брак с врачом Дмитрием Федоровым, от которого писательница родила первого сына Алексея. В 1930 году она познакомилась с главой Казанского горсовета Павлом Аксёновым, в браке с которым родила второго сына – Василия Аксёнова – будущего писателя-эмигранта. Однако в декабре 1934 года убийство Кирова запустило машину террора и навсегда изменило жизнь писательницы и всей ее семьи. Евгения Гинзбург будет вспоминать ту роковую ночь в своем главном автобиографическом романе «Крутой маршрут»: «Я не хочу употреблять возвышенных оборотов, но, чтобы не погрешить против истины, должна сказать, что, если бы мне приказали в ту ночь, на этом заснеженном зимнем рассвете, умереть за партию не один раз, а трижды, я сделала бы это без малейших колебаний. Ни тени сомнения в правильности партийной линии у меня не было».
Первый арест Евгении Гинзбург 15 февраля 1937 года стал важным моментом творческой рефлексии. Запомнив каждую деталь, она создала четкую картину всех ужасов и впервые описала женский опыт пребывания в лагерях. Автобиографический роман «Крутой маршрут» – вершина ее творческой биографии. Подзаголовок «Хроника времён культа личности» определяет трагический пафос личной истории писательницы. Однако подготовленная к 1962 году рукопись не могла быть опубликована: слишком велик был откровенный, разоблачительный тон. Доработанная рукопись попала к российскому читателю после смерти Евгении Гинзбург, в 1989 году. В предисловии московскому изданию советский писатель-фронтовик Василь Быков отметил: «При чтении этих строк не возникает и тени сомнения в их искренности и достоверности – правда встает из каждого слова во всей наготе и неотвратимости». Для современников Гинзбург значимость ее произведения не оставляла сомнений: впервые в лагерной прозе звучит женский голос. Этот голос говорит о тех же этапах, тех же трудовых лагерях, тех же испытаниях тюремного заключения, о которых писали А. Солженицын и В. Шаламов. В женском лагере мы видим, как образцы духовного перерождения, так и примеры человеческого падения и безнравственности. Гинзбург переосмысляет непоколебимую веру в коммунистические идеалы у одних и стремление уничтожить «всех непокорных» у других. Для русской писательницы, ставшей свидетельницей человеческих трагедий и пережившей свою, важно установить истину, получить ответы на вечные вопросы о добре и зле, о человеческой жестокости и силе, о смелости, любви и преодолении.
Спустя 10 лет после первого ареста, в феврале 1947 года, Евгения Гинзбург была освобождена из заключения, но через два года – новый арест, писательница оказалась в Магаданской тюрьме, а потом и на поселении. Уже на свободе, в 1955 г., Евгения Гинзбург продолжила просветительскую и журналистскую деятельность. Она создала ряд публицистических работ о своем опыте в образовании: «Так начиналось. Записки учительницы», «Студенты двадцатых годов», «Единица трудовая». Перед смертью Евгения Гинзбург работала над путевыми заметками о Франции, где она успела побывать вместе с сыном, известным писателем Василием Аксёновым, – «От Колымы до Сены». Эта работа так и осталась незавершенной.
Евгения Гинзбург умерла 25 мая 1977 года. Писатель Лев Копелев у гроба Евгении Соломоновны скажет: «Всегда и везде она оставалась сама собой. Всегда и везде была настоящим человеком, настоящей женщиной. Подобно тем деревьям на Севере, где она столько выстрадала, – деревьям, которые растут вопреки морозам и ураганам, растут и приносят плоды. Так и она каждый раз поднималась над своими несчастьями – работала, дарила радость, и сама умела радоваться».
