3 октября 2025 года исполнилось 130 лет со дня рождения одного из самых любимых и народных русских поэтов – Сергея Александровича Есенина. Его стихи, как чистая родниковая вода, отразили душу России: ширь ее полей, грусть разливных озер, звонкую удаль и щемящую тоску.
У каждого из нас свое восприятие Есенина. А каким предстаёт «последний поэт деревни» в воспоминаниях современников и литературных критиков?
Александр Блок (1880–1921): «Стихи у него свежие, чистые, голосистые...». Эта оценка Блока стала для молодого Есенина «путевкой» в литературный мир Петрограда.
Андрей Белый (1880–1934): «Мне очень дорог тот образ Есенина, как он вырисовался передо мной. Ещё до революции, в 1916 году, меня поразила одна черта, которая потом проходила сквозь все воспоминания и все разговоры. Это – необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность. Так он был повёрнут ко мне, писателю другой школы, другого возраста, и всегда меня поражала эта повышенная душевная чуткость».
Владимир Маяковский (1893–1930). Несмотря на публичную полемику и конкуренцию, Маяковский высоко ценил дар Есенина: «С Есениным ушла большая, ни с чем не сравнимая лирическая струя... Враг он мне или нет, – жалко большого, настоящего поэта...».
Максим Горький (1868–1936): «Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой "печали полей", любви ко всему живому в мире и милосердия, которое – более всего иного – заслужено человеком».
Алексей Толстой (1883–1945): «Есенину присущ этот стародавний, порожденный на берегах туманных, тихих рек, в зелёном шуме лесов, в травяных просторах степей, этот певучий дар славянской души, мечтательной, беспечной, таинственно-взволнованной голосами природы... Он весь растворён в природе, в живой, многоголосой прелести земли...».
Николай Клюев (1884–1937): «Лучшие соки отдала Рязанская земля, чтобы родить певущий лик Есенина».
Владислав Ходасевич (1886–1939): «Весной 1918 года я познакомился в Москве с Есениным. Он как-то физически был приятен. Нравилась его стройность; мягкие, но уверенные движения; лицо некрасивое, но миловидное. А лучше всего была его весёлость, лёгкая, бойкая, но не шумная и не резкая. Он был очень ритмичен. Смотрел прямо в глаза и сразу производил впечатление человека с правдивым сердцем, наверное – отличнейшего товарища».
Зинаида Гиппиус (1869–1945): «... В стихах Есенина пленяет какая-то "сказанность" слов, слитость звука и значения, которая даёт ощущение простоты. Если мы больше и чаще с м о т р и м на слова (в книгах), чем с л ы ш и м их звуки, – мастерство стиха приходит после долгой работы; трудно освободиться от "лишних" слов. Тут же мастерство как будто данное: никаких лишних слов нет, а просто есть те, которые есть, точные, друг друга определяющие. Важен, конечно, талант; но я сейчас не говорю о личном таланте; замечательно, что при таком отсутствии прямой, непосредственной связи с литературой, при такой разностильности Есенин – настоящий с о в р е м е н н ы й поэт…».
Георгий Иванов (1894–1958): «Наивность, доверчивость, какая-то детская нежность уживались в Есенине рядом с озорством, близким к хулиганству, самомнением, недалеким от наглости. В этих противоречиях было какое-то особое очарование. И Есенина любили. Есенину прощали многое, что не простили бы другому. Есенина баловали, особенно в ... литературных кругах».
Точные и проникновенные характеристики Есенина-Человека (открытого, доброго, чуткого) и Есенина-Поэта (с уникальным даром) остаются не только в школьных учебниках, но и в сердцах почитателей великого мастера.
С Днём рождения, Сергей Александрович!
