Антон Павлович Чехов – уникальная фигура в мировой литературе. Великий классик сумел совместить в себе две роли и профессии: врача, занимающегося исследованием физиологии человека, лечением его тела, и писателя, изучающего людскую душу через призму художественного текста. Далеко не каждый литератор смог бы добиться успеха на обоих этих поприщах. Нередко Антон Павлович принимал по 30-40 больных в день, которых, к тому же, лечил бесплатно. Многие ли способны на безвозмездную помощь ближним? Работая в больнице или принимая пациентов на дому, Чехов не переставал заниматься и литературной деятельностью.
Гений малой прозы, мастер художественной детали, новатор русской драматургии. Эти фразы, по праву ставшие хрестоматийными, можно найти в любом школьном учебнике, как и факты о том, что у будущего писателя было непростое детство: вместе с братьями он был вынужден совмещать учебу в гимназии с работой в таганрогской бакалейной лавке, принадлежащей отцу. Надо сказать, что чрезмерная строгость родителя, Павла Егоровича, наложила отпечаток на всю дальнейшую жизнь Антона Павловича: «Деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать» (из письма к брату Александру, 2 января 1889 г.). При этом очевидно, что трудные детские годы прошли не напрасно и принесли свои плоды: они закалили характер Чехова-Писателя и Чехова-Человека.
Поскольку биография Антона Павловича детально изложена во многочисленных источниках, хочется сделать акцент не столько на ней, сколько на творчестве писателя. Интересны современные адаптации его произведений, в частности, разные жанровые эксперименты. Например, переложение прозы писателя… на стихи. В этом отношении любопытна брошюра «Десять рассказов А. П. Чехова (в стихах)» Владимира Самсонова – члена Российского союза профессиональных литераторов, кисловодского поэта. Автор сохраняет не только идею чеховских произведений, но и художественные детали текстов-оригиналов. Вот как пересказано, например, одно из самых известных юмористических произведений А. П. Чехова «Толстый и тонкий» (1883):
На вокзале, пополудни, много лет спустя
Толстый с тонким повстречались – старые друзья.
Толстый плотно пообедал, сыт со всех сторон.
Тонкий только из вагона вышел на перрон.
– Друг Порфирий, ты ли это? – Толстый закричал.
– Батюшки! Друг детства Миша! – Тонкий пропищал.
Троекратно целовались, слёз глаза полны –
Сколько лет, а повидались волею судьбы.
– Милый мой, какая встреча! – Тонкий говорил.
Не женат ли? – Я женился. Сын Нафанаил.
Вот жена моя Луиза. Подойди, сынок.
Мы в гимназии учились, но тот день далёк.
– Ну, а как живешь, дружище? – Толстый вопрошал. –
До кого ты дослужился? Как я встречи ждал!
– Служба выглядит неважно. Жалованья нет.
Но жена даёт уроки, вот и весь ответ.
– Да еще вот портсигары делаю от скуки,
А потом их продаю за рублю по штуку.
Ну, а ты небось уж статский? – Нет, бери вернее.
Я уже не статский – тайный. Две звезды имею.
Тонкий вдруг окаменел, изменился разом.
Съежился и побледнел, вытянулся сразу.
– Очень рады, ваше-ство, – вылез весь из кожи, –
Это просто волшебство: друг – такой вельможа.
– Ну не надо, что за тон, больно неказисто.
Обижаешь, мы с тобой были гимназисты.
– Нет, помилуйте, что вы-с, – захихикал Тонкий. –
Это сын Нафанаил, вот жена с картонкой…
Толстый возразить хотел: «Ерунда, всё мило»,
Но от сладкой кислоты тайного стошнило.
Тонкому едва подал на прощанье руку.
Тот восторженно пожал все три пальца другу.
Поклонился всей спиной, словно кончил танец,
Захихикал «хи-хи-хи», будто бы китаец.
А Нафаня встал во фрунт, бормоча невнятно,
Уронил фуражку вдруг – было всем приятно…
В юбилей Чехова хочется напомнить не только о его юмористических рассказах, но и о трагических художественных миниатюрах. Таких, которые раскрывают мир внутреннего человека, его духовные искания и терзания. Поразительно, как тонко Антон Павлович чувствует чужую душу. Боль страдающего человека была знакома Чехову не понаслышке… Достаточно прочесть лишь несколько рассказов, чтобы убедиться в психоаналитических способностях писателя.
Например, в «Святой ночи» (1886) послушник Иероним, вспоминающий на Пасху любимого умершего друга Николая, спрашивает рассказчика: «Только скажите мне, господин хороший, отчего это даже и при великой радости человек не может скорбей своих забыть?». Неравнодушный повествователь сочувствует утрате паромщика и уже по-другому воспринимает пасхальную службу, на которую ему удалось попасть, а Иерониму – нет: «Всё, что теперь проскальзывало мимо слуха стоявших около меня людей, он [Иероним] жадно пил бы своей чуткой душой <…> Теперь же он плавал взад и вперед по темной реке и тосковал по своем умершем брате и друге». Главный православный праздник в названном тексте связан с горечью и жалостью к несчастью ближнего.
Своеобразным коррелятом к этому произведению выступает написанный через год «Казак» (1887), продолжающий пасхальную тематику. Чехов показывает, как память о вовремя не совершенном добре лишает человека не просто покоя, но самого ценного – смысла жизни. Ярко раскрывается мотив Божьего наказания за немилосердие супругов, которые не поделились пасхальным куличом с уставшим от долгой дороги казаком: «Все эти напасти, как говорил Максим, произошли оттого, что у него злая, глупая жена, что Бог прогневался на него и на жену... за больного казака. Он все чаще и чаще напивался. Когда был пьян, то сидел дома и шумел, а трезвый ходил по степи и ждал, не встретится ли ему казак...».
Как известно, сам Чехов всегда подавал нищим. На вопрос, зачем он это делает, писатель отвечал: «Не надо унижать отказом и без того униженного человека. Ему ведь тогда только одно останется – в омут головой. А милостыня – как уважение. Как признание его существования. И надежда на исправление…».
Емко и лаконично об одаренности Чехова выразился крупнейший исследователь его литературного наследия, А. П. Чудаков, в словах которого подведен итог жизненного и творческого пути Антона Павловича: «Мечта и мысль Чехова были обращены к человеку подвижнического труда. Если перечислить даже не полно, что делал в своей жизни сам Чехов, то можно подумать, что речь идет об общественном деятеле. Он лечил, организовывал помощь голодающим губерниям, был заведующим холерным участком, строил школы, больницы, укомплектовывал общественные библиотеки, выступал с обращениями о помощи и сам, лично, помог сотням людей в их нуждах и бедах; печатал публицистические статьи; написал книгу о каторжном острове – Сахалине, проделав для этого путь через всю Сибирь, в том числе четыре тысячи верст на лошадях. Это делал человек, никогда не отличавшийся крепким здоровьем. И все это – наряду с непрекращающимся, гигантским литературным трудом, с созданием произведений, открывших новую страницу в мировом искусстве».
Хотя нынешний человек XXI века вряд ли способен на подобное (речь о человеке большинства, не об исключениях), поступки и художественные тексты русского классика помогают наметить вектор собственного духовно-нравственного развития. А это уже, пусть и маленький, но значимый шаг. Шаг к лучшей версии себя.
